Его деда звали Станислав — он, хоть и принадлежал к древнему шляхетскому роду Войно-Ясенецких, но был мельником в Сенненском районе тогдашней Могилевской губернии, жил в курной избе, ходил в лаптях и никак не мог выбиться из нищеты. Отец был наречен Феликсом и в люди выйти сумел — служил провизором в Керчи, сочетался браком с Марией Кудриной. У них в 1877 году родился четвертый мальчик — Валентин. Ему суждено было прожить яркую драматическую жизнь, стать светилом мировой медицины, одним из столпов православия и воплощением русской души и духа.
Не сотвори себе кумира
Киевский гимназист Валентин Войно-Ясенецкий от сверстников практически ничем не отличался — тот же ветер в голове, юношеский максимализм и поиски ответа на вопрос, кем быть. Варианта рассматривалось два: врач или художник. Попытка поступить на медицинский факультет Киевского университета оказалась неудачной. Студентом юрфака он пробыл всего год. Уехал в Мюнхен обучаться живописи, а вернувшись домой, рисовал с натуры обывателей.
Было у юноши еще одно серьезное увлечение, которое отец-католик и мать, воспитывавшая детей в православной традиции, иначе как дурью не называли — толстовство. Они просто отказывались понимать, как то, что их сын спит на ковре, ограничивает себя в повседневных надобностях, может помочь трудовому народу. Валентина это так расстраивало, что в 1897 году он писал Толстому с просьбой повлиять на семью, а также просил разрешения уехать в Ясную Поляну жить под его присмотром. Слава богу, юноша быстро в своем кумире и его учении разочаровался. Единственный отзвук идей народничества можно усмотреть лишь в том, что, блестяще окончив медицинский факультет Киевского университета, он отказался от возможности сделать карьеру в науке. Заявив, что «изучал медицину с исключительной целью: быть всю жизнь земским мужицким врачом».
В профессию молодой врач окунулся сразу и, что называется, с головой — в 1904 году в составе Киевского госпиталя, который был передислоцирован в Читу, отправился на Русско-японскую войну. Заведовал хирургическим отделением, не выходил из операционной часами. С ужасом понял, что в тогдашней русской медицине не было даже должных обезболивания и анестезиологии, а потому больные претерпевали страшные мучения во время операций. Единственное светлое пятно в этой тяжкой, изматывающей работе — сестричка милосердия Анна Ланская.
Анна Ланская с детьми.
«Святая сестра», как называли ее больные за беспредельную доброту и такую же веру в Бога. Она была столь глубока, что девушка даже дала обед безбрачия, отказала двум просившим ее руки врачам, но перед Валентином не устояла.
За последующие десять с лишним лет Войно-Ясенецкий сменил не один десяток земских больниц, издал книгу «Регионарная анестезия», которая для коллег стала настольной, а ему позволила получить степень доктора медицины. А еще два года спустя, в 1917‑м, семью постигло великое горе: Анна Васильевна заболела туберкулезом — и Валентин Феликсович перевелся в сухой и жаркий Ташкент. Но, увы, в 1919 году его Аннушка скончалась, оставив сиротами четверых маленьких детей. Смерть любимой жены и стала тем поворотным моментом в судьбе доктора, когда он обратил взор к Богу. В 1921‑м Войно-Ясенецкий появился в коридоре ташкентской больницы в рясе и с крестом на груди и объявил: «Валентина Феликсовича больше нет, есть священник отец Валентин»…
|
|
«Скажите, поп и профессор…»
— Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы верите в Бога? Разве вы его видели, своего Бога?
— Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.
Прошу отправить помогать
В начале Великой Отечественной войны сосланный святитель шлет телеграмму в Москву: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь в условиях фронта или тыла, там, где будет доверено. Прошу ссылку прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку». Вскоре после этого он был доставлен из очередной тмутаракани в Красноярск, был назначен главным хирургом госпиталя. И случалось так, «некоторые, безуспешно оперированные в других госпиталях и излеченные мною, салютовали мне высоко поднятыми прямыми ногами».
Похожие картины наблюдались позже и в Тамбовском госпитале, где больные буквально молились на своего доктора. А прихожане молились с ним в храмах, где он читал проповеди. По его призыву собирали деньги на устроительство танковых колонн и авиационных эскадрилий. Война закончилась, и в 1945 году епископ Лука Крымский удостоился права ношения бриллиантового креста на клобуке, его награждают медалью «За доблестный труд в Великую Отечественную войну» и… снова отправляют в ссылку.
А в начале 1946‑го за научные труды «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов» профессору Войно-Ясенецкому была присуждена Сталинская премия первой степени в размере 200 000 рублей, из которых 130 тысяч рублей он передал на помощь детским домам, а остальные раздал нуждающимся.
В кругу семьи.
…Свой земной путь этот удивительный человек прошел с высочайшим мужеством и достоинством. Он оперировал до 68 лет, пока не ослеп. Написал 55 научных трудов, оставил 10 томов проповедей, пронзительную автобиографическую книгу «Я полюбил страдания» и умер 11 июня 1961 года, в воскресенье, в День всех святых, в земле Российской просиявших. К лику святых причислен в 2000‑м. Его канонизировали всего спустя 39 лет после кончины — удивительный случай, ведь обычно ждут для этого 50 лет. Но быстрая канонизация была объяснена невероятным количеством чудес, которые происходили, когда к святому обращались за помощью. К нему и сейчас обращаются за ней студенты и врачи, ведь святой Лука именно их покровитель.
